Что может пойти не так, если поехать в командировку на пару недель? Максимум — задержишься на месяц. Но швейцарцы Марсель Бухер и Флориан Райхлин умудрились растянуть свою рабочую поездку в Россию на полтора десятка лет. Теперь они — хозяева молочной империи в деревне Горбенки, где коров больше, чем людей, а местные жители называют их просто «наши швейцарцы».
«Ехали на недельку, а дети уже в школу ходят»
Все началось как обычная история про сельское хозяйство. В начале 2000-х два фермера из Швейцарии решили посмотреть, что их соотечественники творят в далекой России. Ферма работала с 1993 года, дела шли неплохо, но нужны были свежие силы.
Марсель вспоминает, что сначала они приехали на несколько недель, потом задержались на полгода, а в итоге остались навсегда. Ему сейчас явно неловко объяснять родственникам, почему он до сих пор не вернулся домой.
В 23 года он покинул уютную швейцарскую деревушку и теперь считается главным коровьим гуру в российской глубинке. Флориан из красивого Люцерна тоже не собирался менять альпийские пейзажи на калужские поля. Но когда первые хозяева фермы решили вернуться на родину, парни поняли — они уже дома.
«Электрик едет полдня, а корова ждать не будет»
Привыкать к российским реалиям пришлось на ходу. Швейцарская точность встретилась с русской размеренностью — получился культурный микс с привкусом адреналина.
Флориан до сих пор вздыхает, вспоминая разницу в сервисе: в Швейцарии позвонишь электрику — через полчаса он уже стоит перед тобой, а в России все происходит дольше, запчасти на технику найти сложнее.
Марсель до сих пор не может привыкнуть к походам по страховым компаниям. В Швейцарии достаточно одного звонка — тебе присылают счет, платишь и готово. А здесь приходится целый день кататься по офисам: то тут не работает, то там закрыто, только время теряешь.
Но главной головной болью стал русский язык. Грамматические правила швейцарцы так и не осилили, зато научились объясняться жестами и добрым словом.
Женился на доярке и выучил русский
У Флориана произошла настоящая романтическая история. Он влюбился в сотрудницу — доярку, женился, и теперь у них растут дети, которые говорят по-русски лучше папы.
Флориан смущенно признается, что тогда совсем чуточку говорил по-русски, а жена его учила языку. Оказывается, любовь — лучший учитель языка, чем любые курсы.
Семья жены приняла заморского зятя без проблем. Швейцарские друзья заранее предупреждали Флориана, что это будет несложно — русские люди сразу примут его как своего.
Марсель добавляет, что они просто общались с людьми — вот и все изучение языка. Поэтому с грамматикой у них до сих пор не очень. Первое время было особенно сложно, потому что между их языками нет ничего общего.
«Там медведи по улицам ходят»
Родители фермеров восприняли новости о переезде сыновей примерно как сообщение об экспедиции на Марс. Стереотипы о России оказались крепче швейцарского сыра.
Швейцарцы дипломатично объясняют, что у пожилых людей свое особое представление о России.
Марсель смеется, рассказывая, что родители думают, будто здесь темно и холодно с утра до вечера.
Флориан добавляет, что так их поколение учили в школе — что Россия плохая и там страшно.
Сами фермеры теперь посмеиваются над своими ожиданиями. Марсель философски замечает, что был готов на все, а когда приехал и посмотрел — оказалось, что вроде бы ничего так.
Коровы с чипами и молочные рекорды
Сегодняшняя ферма в Горбенках — это космические технологии в деревенских декорациях. Каждый день здесь производят больше 20 тонн молока, причем от коровы до пакета проходит всего 4 часа.
На ферме живут 520 коров плюс 600 «стажеров» — молодняка. У каждой буренки есть персональный чип-ошейник, как у секретных агентов. При входе в доильный зал система сразу знает, кто пришел и сколько должен дать молока.
Швейцарцы даже возраст коров считают по-особенному — не в годах, а в количестве детей. Как в многодетных семьях.
«Больше всего молока дает буренка после третьих родов — обычно у нас на ферме живут пять лактаций. Но самая старшая уже двенадцатого принесла», — с гордостью рассказывает Марсель о своей рекордсменке.
Как 24 жителя получили 50 рабочих мест
В деревне Горбенки, согласно переписи 2010 года, живет всего 24 человека. Зато работает на ферме 50 сотрудников. Получается, что на каждого местного жителя приходится больше двух рабочих мест — экономисты бы плакали от зависти.
Сюда ездят работать из соседних деревень: Товарково, Кожухово, Чкаловского, Рудни. Трактористы, доярки, ветврачи, зоотехники, водители — целая армия специалистов обслуживает коровье царство.
Ферма стоит рядом с национальным парком «Угра» и принимает туристов. Можно посмотреть на производство, купить свежайшее молоко и сделать селфи с коровами.
Если тракторист ленится, вся ферма страдает
Управлять таким хозяйством — как дирижировать оркестром, где каждый инструмент важен.
Марсель объясняет свою философию работы: важно, чтобы каждый день все функционировало и крутилось как часы. Если тракторист поленится убрать плохой корм, буренки заболеют, перестанут давать молоко, и тогда продавать будет нечего.
Сотрудников находят через «сарафанное радио» — проверенный веками способ. Часто работают семьями: жена доит коров, муж водит трактор. Семейный подряд в действии.
Правда, пришлось решать и традиционные русские проблемы. Флориан без драматизма рассказывает, что раньше часто случалось так: один на смену не выходил, другой уезжал на тракторе и возвращался пьяным. Теперь всех, кто злоупотребляет алкоголем, увольняют сразу.
Когда молния убивает коров, а тракторист называет технику «грабли»
Сельская жизнь полна сюрпризов, и не все из них приятные.
Флориан рассказывает о трудовых буднях: бывает, вызывают среди ночи — то света нет, то с коровами проблемы. В этом году молния ударила прямо в пастбище, сразу двух животных убила наповал — они паслись рядом с деревом.
Но есть и радостные моменты. На вопрос о любимой работе фермеры наперебой отвечают: сеять, заготавливать корм, выпускать молодняк первый раз на пастбище.
Особый колорит добавляют местные сотрудники. Тракторист Сергей, бывший работник автозавода, стал на ферме «человеком-оркестром» — управляется с любой техникой. Когда его спрашивают о сложном агрегате с вертушками, он с улыбкой отвечает, что это те же грабли.
«У нас в магазин ездят, а здесь все сами выращивают»
За годы российской жизни швейцарцы стали почти философами деревенского быта.
Флориан размышляет о разнице менталитетов: в России деревня намного ближе к природе, у каждого есть свой огород, куры, а в Швейцарии уже не так — люди просто едут в магазин и все покупают готовое.
Марсель же рассуждает как прагматичный бизнесмен. В родной Швейцарии каждый квадратный метр земли давно поделен и освоен — попробуй найди свободную нишу. А в России простор невероятный, и потребность в качественных продуктах огромная. Молочный рынок здесь еще не насыщен, есть куда расти и развиваться.
Домой в Альпы швейцарцы летают строго по расписанию — раз в двенадцать месяцев на семейные посиделки. При этом лукаво утверждают, что Россию знают только в радиусе «Домодедово — Калуга». А потом случайно проговариваются про поездки в Северную столицу, южные области и даже Поволжье.
От фермы до столичных прилавков
Ферма работает почти как замкнутый цикл: 70% корма заготавливают сами, молоко пастеризуют и упаковывают на месте. Автоматическая линия работает под человеческим контролем — технологии плюс опыт.
Продукция под брендом «Швейцарское молоко» продается не только в Калуге и области, но добралась и до столичных магазинов. Секрет качества швейцарцы объясняют просто: чем комфортнее корове, тем больше молока она дает.
Как стать местной легендой за 15 лет
Сегодня ферма в Горбенках — это уже не просто производство, а туристическая достопримечательность. Сюда едут школьники на экскурсии, фермеры — за опытом, туристы — за впечатлениями.
А швейцарцы Марсель и Флориан стали настоящими местными жителями, которые живут в режиме нон-стоп со своими 600 подопечными.
«Мы оба живем нашей фермой. Двадцать четыре часа на связи. И на тракторе ездим, и при кормлении присутствуем», — говорит Марсель.
Их история — это не просто бизнес-кейс о том, как заработать на молоке. Это рассказ о том, как стереотипы рассыпаются при встрече с реальностью, как работа становится призванием, а чужая страна — родным домом. Даже если этот дом — деревня из 24 человек, затерянная между Калугой и национальным парком, где коровы носят чипы, а хозяева говорят с акцентом и путают падежи.